Решения и определения судов

Определение Верховного Суда РФ от 01.03.2002 N 82-Д02пр-3 Оправдательный приговор и судебные акты по уголовному делу о служебном подлоге оставлены без изменения в связи с отсутствием состава преступления.

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 1 марта 2002 г. N 82-Д02пр-3

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Свиридова Ю.А.

судей - Колышкина В.И., Мезенцева А.К.

рассмотрела в судебном заседании 1 марта 2002 г. дело по протесту в порядке надзора заместителя Генерального прокурора Российской Федерации в отношении Т.

Приговором Курганского городского суда Курганской области от 13 сентября 2001 года

Т., <...>, ранее не судимый,

оправдан по ст. 292 УК РФ за отсутствием состава преступления.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Курганского областного суда от 23 октября 2001 года приговор оставлен без изменения.

Постановлением президиума Курганского областного суда от 19 ноября 2001 года состоявшиеся судебные постановления
по делу оставлены без изменения, а протест прокурора области - без удовлетворения.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Колышкина В.И., заключение прокурора Нечина В.В., поддержавшего доводы протеста заместителя Генерального прокурора Российской Федерации, судебная коллегия

установила:

органами предварительного следствия Т. обвинялся в том, что он, работая в должности начальника следственного отдела Управления ФСНП РФ по Курганской области, и, являясь должностным лицом, осуществляющим функции представителя власти, совершил служебный подлог при следующих обстоятельствах.

На протяжении 2000 года он в своем служебном кабинете, расположенном в помещении Управления ФСНП РФ по Курганской области по адресу: г. Курган, ул. Климова, д. 60, с целью искусственного улучшения показателей результативности работы Управления ФСНП РФ по Курганской области, создания видимости благополучия по борьбе с налоговыми правонарушениями и получения в связи с этим за достижения по службе материальных вознаграждений в виде премий и иных поощрений, систематически вносил заведомо ложные сведения в официальные документы - итоговую государственную статистическую отчетность “Отчет о следственной работе“ формы “1Е“, в ежемесячные отчеты “Основные показатели следственной работы органов прокуратуры, внутренних дел и налоговой полиции (с нарастающим итогом)“ формы “1ЕМ“, утвержденные и введенные в действие совместным приказом Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ, ФСНП РФ N 30 от 23.05.97 года и постановлениями Государственного комитета РФ по статистике N 20 от 26.03.97 года и N 31 от 20.04.2000 года. Удостоверяя эти сведения своей личной подписью, Т. представлял их в установленном порядке в прокуратуру г. Кургана и Курганской области.

Оправдывая Т. по предъявленному обвинению за отсутствием в деянии состава преступления, суд указал, что в судебном заседании не нашел своего подтверждения умысел на внесение в
отчеты заведомо ложных сведений, а также мотив действий Т. “из корыстной и иной личной заинтересованности“.

Кассационная инстанция, согласившись с приговором, указала, что утверждение Т. о добросовестном заблуждении при составлении статотчетов о работе группы дознания должным образом не опровергнуто. Существенных противоречий в показаниях Т., а равно личной, корыстной заинтересованности у Т. при составлении статотчетов не установлено.

В протесте заместителя Генерального прокурора Российской Федерации поставлен вопрос об отмене состоявшихся по делу решений и направлении дела на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.

В протесте утверждается о том, что вывод суда изложенный в приговоре не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

В протесте указано, что на момент инкриминируемых деяний Т. знал о недопустимости учета материалов, как уголовных дел.

Это следует из показаний свидетеля Ч. о том, что по результатам прокурорской проверки за 1999 год он разъяснил Т. недопустимость учета отказных материалов как расследованных уголовных дел. Сам Т. на предварительном следствии (т. 3 л.д. 204) не отрицал факта такой беседы. На это же обстоятельство обращалось внимание в представлении первого заместителя прокурора области от 11 апреля 2000 года, адресованном начальнику УФСНП (т. 1 л.д. 15). Из показаний Т. (т. 2 л.д. 206) следует, что он был ознакомлен с этим представлением, но до октября 2000 года продолжал завышать в отчетах количество уголовных дел.

Из показаний свидетеля В. усматривается, что она дала Т. единственную рекомендацию - составлять отчет в точном соответствии с его заголовком и строками, в которых речь идет только об учете уголовных дел и материалов протокольной формы досудебной подготовки.

В соответствии с Инструкцией по статистической отчетности о следственной работе
по форме “1Е“, утвержденной приказом Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ и ФСНП РФ N 30 от 23.05.97 года, в отчете указываются основные показатели работы следствия и дознания УФСНП области, которым являются число уголовных дел, направленных в суд, в том числе прекращенных, а также направленных в суд материалов протокольной формы досудебной подготовки. Это же следует и из заголовка бланка отчета формы “1Е“ и “1ЕМ“. В связи с чем доводы Т. о неправильном толковании Инструкций и его утверждение о том, что до конца июня 2000 года он не знал о завышении им статистических показателей за счет отказных материалов, являются несостоятельными. В протесте подробно мотивируется, в чем состояла корыстная и личная заинтересованность Т. в совершении служебного подлога.

Проверив материалы дела, обсудив доводы протеста в порядке надзора и возражения оправданного на протест, судебная коллегия находит приговор, кассационное определение и постановление президиума областного суда законными и обоснованными, а протест заместителя Генерального прокурора РФ не подлежащим удовлетворению.

Показания свидетеля Ч., на которые имеется ссылка в протесте, как на доказательство виновности Т., зафиксированы в протоколе судебного заседания (т. 4 л.д. 105 - 106), свидетель Ч. в ходе допроса показал, что во время проверки он не вникал в вопросы статистики, так как в его задачу входило проверить законность принятых в ходе следствия и дознания решений. Свидетель Ч. подтвердил объяснения Т. о том, что на его вопросы он лишь рекомендовал ему руководствоваться соответствующей инструкцией.

Свидетель В., на показания которой также сделана ссылка в протесте, подтвердила пояснения Т. о том, что он (Т.) обращался к ней по вопросу составления статотчетов форм “1Е“, “1ЕМ“.
Она, не являясь специалистом в этих вопросах, рекомендовала ему руководствоваться инструкцией.

Свидетели Б., Н., Л., Т.Е., П. (руководящие работники УФСНП) подтвердили пояснения Т. о том, что вопрос о включении в отчеты “1Е“, “1ЕМ“ материалов, по которым в возбуждении уголовных дел было отказано по не реабилитирующим основаниям, обсуждался, и он добросовестно заблуждался о возможности такого включения.

Представление прокуратуры области от 11 апреля 2000 года (т. 1 л.д. 15) касается самых различных вопросов деятельности УФСНП по разрешению заявлений граждан и расследования уголовных дел. Лишь один абзац в этом документе относится к составлению статотчетов. Однако в нем речь идет об отчете о рассмотрении заявлений и сообщений. Формы “1Е“, “1ЕМ“ в представлении не упоминаются. В этой связи суд обоснованно признал объяснения Т. по этому поводу состоятельными.

Довод протеста о том, что запрет учета материалов в этих отчетах следовал из текста, судебная коллегия находит неубедительным.

В протесте утверждается, что об умысле Т. на внесение ложных данных свидетельствует тот установленный ревизией факт, что показатели в статотчетах только завышены. Судебная коллегия не может согласиться этим доводом по следующим основаниям. Как установлено материалами дела статотчеты составлялись нарастающим итогом, поэтому занижение количества возможно лишь в результате описки или счетной ошибки, что и имело место (акт ревизии т. 3 л.д. 175 стр. 6).

Довод протеста о противоречивости показаний Т. также нельзя признать состоятельным. Каких-либо существенных противоречий в показаниях Т. не имеется. Как в ходе предварительного следствия, так и в судебных заседаниях его позиция не претерпела существенных изменений.

Следует отметить, что все приведенные доводы в протесте, касающиеся умысла Т. на совершение вмененного ему состава преступления, то это
обстоятельство было всесторонне, полно и объективно исследовано в судебном заседании и получило надлежащую, мотивированную оценку в судебных решениях по настоящему делу.

Утверждение Т. о добросовестном заблуждении при составлении статотчетов о работе группы дознания не было опровергнуто должным образом. Этот вывод суда является обоснованным и согласуется с материалами дела, которые тщательно исследованы в ходе судебных рассмотрений.

Допущенное Т. завышение данных о работе следственного отдела является незначительным. Из акта ревизии (т. 3 л.д. 171 - 178) следует, что по следственному отделу завышение числа дел по Курганской области за период января - сентябрь составило шесть единиц. При этом надлежит заметить, что эти шесть единиц перешли с августа, отчет за который Т. не составлялся. За первое полугодие 2000 года завышение составило лишь три единицы.

Отсутствие умысла на совершение служебного подлога исключает и наличие корыстной или личной заинтересованности.

В протесте отмечено, что отделы дознания и следствия УФСНП области являются составной частью одного правоохранительного органа и нацелены на выполнение единых задач, в связи с этим Т. заинтересован в высоких показателях работы УФСНП области. В обоснование этого довода приведен факт поощрения Т. Почетной грамотой Администрации Курганской области от 15 марта 2000 года, приказ о снятии ранее наложенного взыскания от 25 июля 2000 года и приказ о премировании Т. от 7 декабря 2000 года. Эти доводы протеста судебная коллегия находит необоснованными.

Ни в обвинительном заключении, ни в судебном заседании, ни в протесте не приведено никаких данных, либо доводов о личной заинтересованности Т. в завышении показателей работы группы дознания, к деятельности которой оправданный не имел никакого отношения.

Достоверно по делу установлено, что Т. поощрялся не
за достижения руководимого им подразделения, а за достижения высоких результатов в оперативно-служебной деятельности, проявленные при этом профессионализм и ответственность, а также в связи с памятными датами налоговой полиции.

В связи с этим следует признать, что вывод судебных инстанций об отсутствии у Т. корыстных или личных мотивов при составлении отчетов является обоснованным и не противоречит фактическим обстоятельствам дела.

С учетом изложенного и руководствуясь п. 1 ст. 378 УПК РСФСР, судебная коллегия

определила:

протест заместителя Генерального прокурора Российской Федерации на приговор Курганского городского суда от 13 сентября 2001 года, определение судебной коллегии по уголовным делам Курганского областного суда от 23 октября 2001 года и постановление президиума Курганского областного суда от 19 ноября 2001 года в отношении Т. оставить без удовлетворения.