Решения и определения судов

Определение Верховного Суда РФ от 26.02.2003 N 39-о02-25 Наказание по приговору об убийстве в отношении осужденной изменено в связи с совершением преступления впервые, наличием у нее малолетнего ребенка, фактическим признанием вины в стадии предварительного расследования, неправомерностью действий потерпевшей, отсутствием отягчающих наказание обстоятельств.

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 26 февраля 2003 г. N 39-о02-25

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Валюшкина В.А.,

судей Борисова В.П.,

Колышницына А.С.

рассмотрела в судебном заседании 26 февраля 2003 года кассационные жалобы осужденных Н. и Ш. (Н.И.) на приговор Курского областного суда от 11 сентября 2002 года, по которому

Н., <...>, русский, судимый:

27.01.94 с учетом внесенных изменений по ст. ст. 146 ч. 2 п. “б“ и 206 ч. 3 УК РСФСР на 7 лет лишения свободы, освобожденный по отбытии наказания 10.07.00,

22.08.01 по ст. 119 УК РФ на 2 года лишения свободы условно с испытательным сроком на 2 года,

осужден по
ст. 105 ч. 2 п. “ж“ УК РФ на 15 лет лишения свободы.

Отменено условное осуждение и на основании ст. 70 УК РФ окончательно назначено 16 лет лишения свободы в исправительной колонии особого режима,

и

Ш. (Н.И.), <...>, русская, несудимая,

осуждена по ст. 105 ч. 2 п. “ж“ УК РФ на 9 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Заслушав доклад судьи Валюшкина В.А., объяснение осужденных Н. и Ш. (Н.И.), поддержавших доводы, изложенные в жалобах, мнение прокурора Башмакова А.М., полагавшего приговор оставить без изменения, Судебная коллегия

установила:

Н. и Ш. (Н.И.) признаны виновными в умышленном причинении смерти Ч., совершенном группой лиц.

Это преступление совершено в период с 13 по 18 ноября 2001 года в гор. Курске при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В суде Н. вину не признал, пояснив, что в процессе ссоры с Ч., после того как та ударила вилкой его жену в грудь и стала кричать, чтобы они уходили из квартиры, успокаивал ее, давил рукой на грудь и шею, накидывал ей на шею веревку, но не душил. Когда с женой покидали квартиру, Ч. была жива.

Ш. (Н.И.) вину не признала, заявив, что после того как Ч. непроизвольно ударила ее вилкой в грудь, они с мужем ушли, но в квартире оставался некий Игорь. На следующий день обнаружили Ч. убитой, к чему она отношения не имеет.

В основных и дополнительных кассационных жалобах:

- осужденный Н., не отрицая, что набрасывал веревку на шею Ч., утверждает, что убивать ее не хотел, а только пытался прекратить ее действия. Отмечая необъективность и неполноту предварительного следствия и судебного разбирательства, указывает на то, что время и причина смерти
Ч. не выяснены, обстоятельства убийства установленные судом, не соответствуют данным осмотра места происшествия, пробелы следствия, из-за которых дело обращалось к доследованию, не восполнены, следственный эксперимент с его участием не проводился, причастность к убийству “Игоря“, о котором он давал показания не проверена. Считает, что суд дал неправильную оценку причинам, побудившим его явиться в милицию. Вывод суда о соответствии его показаний другим доказательствам не вытекает из материалов дела. Указывает на нарушение его права на защиту на очной ставке, поскольку адвокат не был знаком с материалами дела. Ставит под сомнение выводы экспертов-психиатров, поскольку им не представили его историю болезни. Представленная на него характеристика необъективная. Установив аморальность поведения потерпевшей, суд не применил ст. 61 УК РФ. Ссылаясь на то, что приговор основан на предположениях и недопустимых доказательствах, просит его отменить, и дело направить на новое рассмотрение;

- осужденная Ш. отмечает неполноту предварительного следствия, невыяснение существенных обстоятельств дела. Ссылается на то, что в начале предварительного следствия была вынуждена оговорить себя в причастности к преступлению в результате применения незаконных методов расследования, в отсутствие адвоката. Однако и эти ее показания ничем объективно не подтверждаются. Должных мер по поиску “Игоря“, о котором она с самого начала давала показания, следствием и судом не принято. Считает, что ее муж, осужденный по делу, оговаривает ее. Ссылается на то, что при следственном эксперименте с ее участием в качестве понятых были работники милиции. Показаниям последних о том, что они на следствии закон не нарушали, должной оценки не дано. Просит отменить приговор.

Проверив дело, обсудив доводы, изложенные осужденными в жалобах, Судебная коллегия находит, что вывод суда
о виновности Н. и Ш. (Н.И.) в убийстве Ч. соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на совокупности сведений, добытых по настоящему уголовному делу.

Так, согласно показаниям Н. и Ш. (Н.И.) на предварительном следствии, а Н. и в предыдущем судебном заседании в один из дней второй декады ноября 2001 года между ними и их квартирной хозяйкой, Ч., произошла ссора по поводу их дальнейшего проживания. В процессе ссоры Ч., находившаяся в состоянии опьянения, ткнула Ш. (Н.И.) в грудь. Разозлившись, Н. стал душить Ч. руками, но та сопротивлялась, продолжала высказывать претензии. Зайдя в ванную комнату, Н. сорвал там бельевую веревку, которую, вернувшись к Ч., накинул ей на шею и стал душить. Поскольку она продолжала сопротивляться, находившаяся тут же Ш. (Н.И.), прижала ей ноги к стене, а затем, взяв один конец веревки, они вдвоем затянули ее на шее, задушив Ч. После этого Ш. (Н.И.) ткнула кухонным ножом в шею Ч.

Суд обоснованно признал такие показания осужденных достоверными, поскольку они согласуются с другими добытыми по делу доказательствами, в частности, с протоколом осмотра квартиры Ч., свидетельствующим об обнаружении в нем трупа хозяйки с признаками насильственной смерти.

Обстановка, зафиксированная в протоколе осмотра места происшествия с приобщенными к нему фототаблицами, соответствует этим их показаниям о способе убийства, месте его совершения и орудиях убийства, месте расположения трупа.

По заключению судебно-медицинского эксперта смерть Ч. наступила от механической асфиксии в результате сдавливания органов шеи петлей при удавлении. Сдавливание шеи производилось со значительной механической силой, о чем свидетельствует характер телесных повреждений, причинивших тяжкий вред здоровью. В области шеи у потерпевшей имелось также ранение в проекции яремной
вырезки.

Из акта медико-криминалистической экспертизы следует, что странгуляционная борозда на шее Ч. могла образоваться от веревки, а ранение в области шеи - от ножа, обнаруженных при осмотре места происшествия.

При осмотре ванной комнаты на месте происшествия были найдены части веревки, аналогичной находящейся на шее трупа Ч.

Свидетель С. пояснил, что при задержании Ш. (Н.И.) 21 ноября 2001 года и ее личном досмотре, у нее в области груди имелись повреждения.

При таких данных доводы осужденных об отсутствии доказательств их причастности к убийству Ч., являются несостоятельными.

Более того, в судебном заседании сам Н. не отрицал, что “давил“ руками Ч. на грудь и шею, набрасывал ей веревку на шею, а что касается его доводов о том, что от его действий смерть потерпевшей наступить не могла, то они правильно признаны неубедительными по основаниям, приведенным в приговоре.

При судебном разбирательстве тщательному исследованию были подвергнуты все показания, данные Н. и Ш. (Н.И.) как на предварительном следствии, так и в предыдущем судебном заседании.

Причинам, по которым осужденные на всем следствии и в судебных заседаниях меняли ранее данные показания, судом дана соответствующая оценка.

Судом обстоятельно проверялись доводы, выдвинутые Ш. (Н.И.) о том, что на предварительном следствии она была вынуждена давать “признательные“ показания в результате применения незаконных методов, о допущенных в отношении нее нарушениях прав на защиту, для чего, в том числе, были вызваны и допрошены ряд сотрудников правоохранительных органов, причастных к расследованию настоящего уголовного дела, которые не подтвердили изложенных ею фактов.

Также судом тщательно проверялась выдвинутая Н. и Ш. (Н.И.) версия о том, что убийство могло быть совершено неким “Игорем“, остававшимся в квартире Ч., после их ухода.

Однако
и эта версия правильно отвергнута судом по основаниям, приведенным в приговоре.

Судебная коллегия считает несостоятельными доводы осужденных о том, что приговор постановлен на порочных доказательствах, поскольку ни одно доказательство, юридическая сила которого вызывала сомнение, не было положено в основу тех или иных выводов суда.

Доводы Н. о нарушении его права на защиту при очной ставке с Ш. (Н.И.) являются несостоятельными, поскольку соглашения на защиту с конкретным адвокатом у него не имелось, а против участия в указанном следственном действии адвоката Аристова, Н. не возражал. Данных о невыполнении указанным адвокатом возложенных на него функций защитника, в материалах дела не имеется.

Содержащееся в жалобе Н. утверждение о том, что не установлено время и причина смерти Ч., не соответствует тексту приговора.

Всесторонне, полно и объективно исследовав материалы дела, оценив каждое доказательство с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а все доказательства в их совокупности, проверив все версии в защиту осужденных и опровергнув их, суд обоснованно пришел к выводу о виновности Н. и Ш. (Н.И.) в инкриминируемых им преступлениях, дав содеянному ими правильную юридическую оценку.

При производстве предварительного расследования и при судебном разбирательстве тщательно проверялась психическая полноценность Н., в том числе, путем проведения ему соответствующей экспертизы, которая обоснованно не вызвала никаких сомнений.

При назначении наказания Н. суд в полной мере учел характер и степень общественной опасности, совершенного им преступления, данные о его личности и все обстоятельства дела, в том числе, и на которые он ссылается в жалобе.

Назначенное ему наказание является справедливым и оснований для его смягчения Судебная коллегия не находит.

Нарушений закона, являющихся основанием для отмены приговора, не имеется.

В то же время,
приговор в части назначенного Ш. (Н.И.) наказания, подлежит изменению.

В соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Вместе с тем, при назначении наказания Ш. (Н.И.) суд хотя и сослался в приговоре на то, что он принимает во внимание характер и степень общественной опасности совершенного преступления, ее роль в содеянном, данные о личности и все обстоятельства дела, однако фактически названных выше обстоятельств не учел, назначив несправедливое наказание в силу его чрезмерной суровости.

Поэтому, принимая во внимание все обстоятельства дела, в том числе и указанные в приговоре, в частности, совершение Ш. преступления впервые, наличие у нее малолетнего ребенка, фактическое признание ею вины в стадии предварительного расследования дела, неправомерность действий потерпевшей в отношении Ш. (Н.И.), имея в виду отсутствие в отношении нее отягчающих наказание обстоятельств, Судебная коллегия считает возможным смягчить наказание Ш. (Н.И.), применив положения ст. 64 УК РФ.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

определила:

приговор Курского областного суда от 11 сентября 2002 года в отношении Ш. (Н.И.) изменить: с применением ст. 64 УК РФ смягчить наказание назначенное ей по ст. 105 ч. 2 п. “ж“ УК РФ до 6 (шести) лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

В остальном приговор о ней, а также в отношении Н. оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.