Решения и определения судов

Постановление Московского городского суда от 03.11.2010 по делу N 4а-2560/10 КоАП РФ не содержит указания обязательного проведения предварительного освидетельствования на состояние алкогольного опьянения сотрудником милиции до направления водителя на медицинское освидетельствование.

МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 3 ноября 2010 г. по делу N 4а-2560/10

Заместитель председателя Московского городского суда Дмитриев А.Н., рассмотрев надзорную жалобу Ш. на постановление и.о. мирового судьи судебного участка N 421 района Солнцево г. Москвы от 25 июня 2010 года по делу об административном правонарушении,

установил:

Постановлением и.о. мирового судьи судебного участка N 421 района Солнцево г. Москвы от 25 июня 2010 года Ш. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, и ему назначено административное наказание в виде лишения права управления транспортными средствами сроком на 1 год 6 месяцев.

В порядке, предусмотренном ст. 30.1 КоАП РФ, указанное постановление не
обжаловалось.

В надзорной жалобе Ш. просит об отмене названного судебного постановления, ссылаясь на то, что никаких мер обеспечения производства по делу к нему не применялось; освидетельствование на состояние алкогольного опьянения перед направлением на медицинское освидетельствование в отношении него не проводилось; в акте медицинского освидетельствования отсутствуют сведения о наличии у медицинского учреждения лицензии на право проведения подобного освидетельствования; результаты исследования выдыхаемого воздуха указаны в акте медицинского освидетельствования в промилле, несмотря на то, что подобные единицы измерения не предусмотрены положениями ст. 27.12 КоАП РФ; протокол об административном правонарушении необоснованно признан мировым судьей допустимым доказательством по делу, поскольку указанному в протоколе свидетелю Г. не разъяснены его права и обязанности, а также он не был предупрежден об административной ответственности по ст. 17.9 КоАП РФ; противоречие во времени проведения медицинского освидетельствования и времени проведения исследования выдыхаемого воздуха вызывает сомнение в факте проведения медицинского освидетельствования; мировому судье надлежало допросить в судебном заседании сотрудника ГИБДД Х., составившего процессуальные документы, а также указанных в данных документах в качестве понятых М. и К. и иных лиц, имеющих отношение к произошедшему.

Проверив материалы дела об административном правонарушении, изучив доводы надзорной жалобы, нахожу состоявшееся по делу постановление законным и обоснованным.

При рассмотрении дела мировым судьей установлено, что 11 мая 2010 года в 00 часов 55 минут Ш. управлял автомобилем “<...>“ государственный регистрационный знак <...> напротив дома <...> по ул. <...> в г. <...> <...> области, находясь в состоянии опьянения в нарушение п. 2.7 ПДД РФ, совершив тем самым административное правонарушение, предусмотренное ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ.

Для привлечения к административной ответственности, предусмотренной ч. 1
ст. 12.8 КоАП РФ, правовое значение имеет факт нахождения в состоянии опьянения (алкогольного, наркотического или иного) лица, управляющего транспортным средством. В соответствии с требованиями п. 2.7 ПДД РФ водителю запрещается управление транспортным средством в состоянии опьянения (алкогольного, наркотического или иного), под воздействием, в том числе, лекарственных препаратов, ухудшающих реакцию и внимание, в болезненном или утомленном состоянии, ставящем под угрозу безопасность движения.

Факт совершения Ш. административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, и его виновность подтверждены совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, достоверность и допустимость которых сомнений не вызывает, а именно: протоколом об административном правонарушении, в котором изложено существо нарушения; протоколом об отстранении от управления транспортным средством; протоколом о направлении на медицинское освидетельствование; актом медицинского освидетельствования на состояние опьянения, согласно которому у Ш. установлено состояние опьянения, а потому вывод мирового судьи о наличии в действиях Ш. административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, является правильным.

Довод Ш. о том, что никаких мер обеспечения производства по делу к нему не применялось, не соответствует действительности и опровергается совокупностью вышеприведенных доказательств, согласно которым Ш. был отстранен от управления транспортным средством, направлен на медицинское освидетельствование, которое в отношении него проведено и по его результатам у Ш. установлено состояние опьянения. При этом ставить под сомнение достоверность указанных доказательств оснований не имеется, поскольку, в частности, факт отстранения Ш. от управления транспортным средством и его направления на медицинское освидетельствование удостоверен в соответствующих протоколах подписями понятых, в присутствии которых применялись данные меры обеспечения производства по делу, а также подписями самого Ш., который при составлении процессуальных документов каких-либо
возражений по их содержанию не высказывал и не заявлял о том, что меры обеспечения производства по делу в отношении него не применялись.

Довод Ш. о том, что освидетельствование на состояние алкогольного опьянения перед направлением на медицинское освидетельствование в отношении него не проводилось, не может повлечь отмену постановления мирового судьи, так как ст. 27.12 КоАП РФ не содержит указания об обязательном предварительном освидетельствовании водителя транспортного средства сотрудником милиции на состояние алкогольного опьянения до направления его на медицинское освидетельствование.

В надзорной жалобе Ш. указывает, что в акте медицинского освидетельствования отсутствуют сведения о наличии у медицинского учреждения лицензии на право проведения подобного освидетельствования. Данное утверждение заявителя не ставит под сомнение достоверность указанного доказательства, так как материалы дела свидетельствуют о том, что медицинское освидетельствование Ш. на состояние опьянения проведено с соблюдением требований, установленных “Правилами освидетельствования лица, которое управляет транспортным средством, на состояние алкогольного опьянения и оформления его результатов, направления указанного лица на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, медицинского освидетельствования этого лица на состояние опьянения и оформления его результатов“, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 26.06.2008 N 475, и Инструкцией по проведению медицинского освидетельствования на состояние опьянения лица, которое управляет транспортным средством, утвержденной Приказом Минздрава от 14.07.2003 N 308. А именно, такое освидетельствование проведено в медицинской организации, имеющей специальное разрешение на осуществление медицинской деятельности, включающей работы и услуги по медицинскому (наркологическому) освидетельствованию, надлежащим медицинским работником, прошедшим соответствующую подготовку и обладающим правом проводить медицинское освидетельствование на состояние опьянения. Составленный по результатам проведения данной процедуры акт подписан врачом и заверен печатью медицинской организации. Согласно соответствующему акту у Ш. выявлены клинические
признаки опьянения, с учетом совокупности которых и двукратном исследовании выдыхаемого воздуха при наличии положительного результата, превышающего допустимый пороговый уровень концентрации алкоголя в выдыхаемом воздухе, врачом было установлено у Ш. состояние опьянения. Подвергать сомнению обоснованность заключения о состоянии опьянения у Ш. оснований не имеется.

С доводом Ш. о том, что противоречие во времени проведения медицинского освидетельствования и времени проведения исследования выдыхаемого воздуха вызывает сомнение в факте проведения медицинского освидетельствования, согласиться нельзя. Данный довод является надуманным, каких-либо объективных данных, которые могли бы дать повод полагать, что медицинское освидетельствование в отношении Ш. не проводилось, не имеется. Напротив, зафиксированное в протоколе о направлении на медицинское освидетельствование согласие Ш. на проведение медицинского освидетельствования и содержание акта медицинского освидетельствования указывают на то, что данную процедуру Ш. прошел с собственного согласия, ее результаты указаны в упомянутом акте.

В надзорной жалобе Ш. утверждает, что результаты исследования выдыхаемого воздуха указаны в акте медицинского освидетельствования в промилле, несмотря на то, что подобные единицы измерения не предусмотрены положениями ст. 27.12 КоАП РФ. Между тем, обстоятельство, на которое ссылается заявитель, не влечет удовлетворение жалобы и не ставит под сомнение вывод мирового судьи о виновности Ш. в управлении транспортным средством в состоянии опьянения. Согласно примечанию к ст. 27.12 КоАП РФ, действовавшему на момент совершения правонарушения, под состоянием опьянения в настоящей статье следует понимать наличие абсолютного этилового спирта в концентрации 0,3 и более грамма на один литр крови или 0.15 и более миллиграмма на один литр выдыхаемого воздуха. Из материалов дела усматривается, что при проведении медицинского освидетельствования Ш. на состояние опьянения техническим средством измерения Lion SD
400 содержание алкоголя в выдыхаемом воздухе при двукратном исследовании составило 1,32 промилле и 1,36 промилле, что с учетом погрешности прибора соответствует 0,58 мг/л и 0,60 мг/л. Данные результаты превышают установленную законом пороговую концентрацию алкоголя в выдыхаемом воздухе, и свидетельствуют о наличии у Ш. состояния опьянения. То обстоятельство, что в акте медицинского освидетельствования на состояние опьянения показания технического средства измерения указаны врачом только в промилле, не влияет на обоснованность заключения об установлении у Ш. состояния опьянения.

По мнению Ш., протокол об административном правонарушении необоснованно признан мировым судьей допустимым доказательством по делу, поскольку согласно содержанию протокола указанному в нем свидетелю Г. не разъяснены его права и обязанности, а также он не был предупрежден об административной ответственности по ст. 17.9 КоАП РФ. В обоснование указанного довода Ш. ссылается на положения п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 года N 5 “О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях“, согласно которому нарушением, влекущим невозможность использования доказательств, может быть признано, в частности, получение объяснений потерпевшего, свидетеля, лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, которым не были предварительно разъяснены их права и обязанности, предусмотренные частью 1 статьи 25.1, частью 2 статьи 25.2, частью 3 статьи 25.6 КоАП РФ, статьей 51 Конституции Российской Федерации, а свидетели, специалисты, эксперты не были предупреждены об административной ответственности соответственно за дачу заведомо ложных показаний, пояснений, заключений по статье 17.9 КоАП РФ, а также существенное нарушение порядка назначения и проведения экспертизы. Между тем, исходя из данных разъяснений Верховного
Суда РФ, очевидно, что вышеприведенный довод Ш. основан на неверном его толковании, поскольку в данном случае речь идет, в частности, о невозможности использования в качестве доказательства объяснений свидетеля, которому предварительно не были разъяснены права и обязанности, а также не имело место его предупреждение об административной ответственности по ст. 17.9 КоАП РФ. Однако, из материалов дела усматривается, что объяснения у Г., о котором упоминает заявитель, не отбирались и не приводились в обоснование виновности Ш. в обжалуемом постановлении.

Довод Ш. о том, что мировому судье надлежало допросить в судебном заседании сотрудника ГИБДД Х., составившего процессуальные документы, а также указанных в данных документах в качестве понятых М. и К. и иных лиц, имеющих отношение к произошедшему, не может повлечь удовлетворение жалобы. Из материалов дела видно, что к выводу о виновности Ш. мировой судья пришел на основании всех обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, всесторонне, полно и объективно исследованных в ходе судебного разбирательства. Имеющиеся по делу доказательства обоснованно были признаны мировым судьей достаточными для его рассмотрения по существу. В порядке, предусмотренном ст. 24.4 КоАП РФ, Ш. не ходатайствовал о допросе вышеуказанных лиц.

Надзорная жалоба не содержит доводов, влекущих отмену обжалуемого судебного акта.

Административное наказание в виде лишения права управления транспортными средствами назначено в пределах санкции ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ в соответствии с требованиями ст. ст. 3.1, 3.8, 4.1 КоАП РФ. При этом мировой судья учел характер совершенного административного правонарушения, объектом которого является безопасность дорожного движения, фактические обстоятельства дела, личность правонарушителя. Порядок и срок давности привлечения к административной ответственности не нарушены.

На основании изложенного, руководствуясь ст.
ст. 30.17, 30.13, 30.18 КоАП РФ,

постановил:

Постановление и.о. мирового судьи судебного участка N 421 района Солнцево г. Москвы от 25 июня 2010 года по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ, в отношении Ш. оставить без изменения, надзорную жалобу Ш. - без удовлетворения.

Заместитель председателя

Московского городского суда

А.Н.ДМИТРИЕВ