Решения и определения судов

Обзор судебной практики по гражданским делам за февраль 2010 года (подготовлено Белгородским областным судом)

БЕЛГОРОДСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ЗА ФЕВРАЛЬ 2010 ГОДА

Вопросы применения норм материального права

По иску о восстановлении на работе лица, уволенного в связи с прогулом, юридически значимыми обстоятельствами являются: причина невыхода на работу, наличие у работодателя оснований для расторжения трудового договора, учет тяжести проступка и обстоятельств, при которых допущен невыход на работу, предшествующая трудовая деятельность и поведение работника

И. работал в ГОУ НПО “Профессиональное училище N 4“ старшим мастером. И. уволен по подп. “а“ п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ за прогул, имевший место 08.06.2009.

Дело инициировано его иском о признании приказа об увольнении незаконным, восстановлении на работе, взыскании заработной
платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда.

Решением Октябрьского районного суда г. Белгорода иск отклонен.

При кассационном рассмотрении дела решение в части требований о признании недействительным приказа об увольнении, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда оставлено без изменения. В остальной части решение отменено с направлением дела на новое рассмотрение.

Судебные постановления отменены в порядке надзора по следующим основаниям.

Исходя из положений ст. 81 ТК РФ, по иску о восстановлении на работе лица, уволенного в связи с прогулом, обстоятельствами, имеющими значение для дела, являются: причина невыхода на работу, наличие у работодателя оснований для расторжения трудового договора, учет тяжести проступка и обстоятельств, при которых допущен невыход на работу, предшествующая трудовая деятельность и поведение работника.

Рассматривая дело, суд исходил из факта отсутствия истца 08.06.2009 на работе без уважительных причин, наложения взыскания с учетом тяжести проступка и предшествующего поведения работника.

Между тем, из материалов дела следует, что И. по семейным обстоятельствам был предоставлен отпуск без сохранения заработной платы с 30.05.2009 по 06.06.2009 в связи с нахождением его жены в больнице, который он использовал частично, до 6 июня. Отсутствие И. на работе 08.06.2009 обусловлено тем же семейным обстоятельством.

При таком положении отсутствие заявителя на рабочем месте 08.06.2009 не может быть признано прогулом в том смысле, в каком данному проступку придается правовое значение подп. “а“ п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, а, следовательно, его увольнение по этому основанию является незаконным.

С учетом положений ст. 2 Конституции РФ о признании человека, его прав и свобод высшей ценностью в государстве президиум посчитал возможным и необходимым
решение и кассационное определение в части требований о признании недействительным приказа об увольнении И. и восстановлении на работе отменить с вынесением в этой части нового решения об удовлетворении иска, не передавая дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Обязанность родителей, не лишенных родительских прав на момент совершения сделки по отчуждению квартиры, обеспечивать интересы и защиту прав ребенка еще не свидетельствует о фактическом выполнении ими этой обязанности, освобождающей органы опеки и попечительства от дачи согласия на продажу жилья

С. по договору купли-продажи с Г. произвел отчуждение принадлежащей ему квартиры, в которой кроме этого имели право пользования М. и несовершеннолетний Н.

Дополнительным соглашением стороны внесли изменение в договор, указав, что в квартире сохраняется право пользования за С., М. и Н.

За Г. зарегистрировано право собственности на квартиру, ему выдано свидетельство.

Дело инициировано иском прокурора г. Белгорода, который просил признать договор купли-продажи недействительным, применить последствия недействительности сделки. В обоснование своих требований сослался на то обстоятельство, что договор купли-продажи квартиры заключен без получения согласия органа опеки и попечительства.

Решением Октябрьского районного суда г. Белгорода исковые требования признаны необоснованными.

Судебное постановление отменено в кассационном порядке по следующим основаниям.

В соответствии с пунктом 4 ст. 292 ГК РФ отчуждение жилого помещения, в котором проживают находящиеся под опекой или попечительством члены семьи собственника данного жилого помещения либо оставшиеся без родительского попечения несовершеннолетние члены семьи собственника (о чем известно органу опеки и попечительства), если при этом затрагиваются права или охраняемые законом интересы указанных лиц, допускается с согласия органа опеки и попечительства.

Отказывая в признании договора купли-продажи квартиры недействительным, суд исходил из того, что на момент совершения
сделки Н. имел обоих родителей, обязанных выступать в интересах своего ребенка, следовательно, получение согласия органа опеки и попечительства не требовалось.

Действительно, решениями Октябрьского районного суда г. Белгорода М. и С. лишены родительских прав в отношении их сына Н., а опека над ним осуществляет Ш., которая установлена распоряжением администрации города.

Однако признание законности отчуждения квартиры до установления юридического факта лишения родительских прав родителей ребенка свидетельствует о формальном толковании и применении судом норм материального права.

Понятие “ребенок, оставшийся без попечения родителей“ приведено и в пункте 1 ст. 121 Семейного кодекса РФ и является оценочным. Перечисленные в указанной правовой норме причины утраты родительского попечения - это следствие либо невозможности защищать своего ребенка, либо нежелания выполнять свой родительский долг. Отсутствие в п. 1 ст. 121 СК РФ ограничений в определении причин и признаков такой ситуации превращает данное положение закона в способ помощи детям, попавшим в бедственное положение.

Утрату родительского попечения следует относить к фактам, имеющим юридическое значение. При наличии обстоятельств, перечисленных в указанной статье Семейного кодекса, возникает обязанность органов опеки и попечительства принять меры по защите прав и интересов детей, которая одновременно является правом этих органов как уполномоченных государством на ее осуществление.

Применительно к рассматриваемому делу судебная коллегия пришла к выводу, что задолго до заключения сделки купли-продажи квартиры ребенок утратил родительское попечение, проживал с тетей, о чем было известно органу опеки и попечительства, а действия отца были направлены на нарушение жилищных прав ребенка.

При таких обстоятельствах вывод суда об обязанности родителей (к тому времени еще не лишенных родительских прав) обеспечивать интересы и защиту прав ребенка еще не свидетельствует о выполнении
ими этих обязанностей. Напротив, приведенные выше конкретные обстоятельства дела указывают на немотивированное уклонение от выполнения родительских обязанностей.

Супруги обладают равными правами в отношениях между собой в том, что касается вступления в брак, пребывания в браке и при его расторжении

Супруги Н. и М. вступили в брак, от которого имеют дочь Е.

Решением мирового суда судебного участка N 8 Западного округа г. Белгорода, оставленным без изменения при апелляционном рассмотрении дела, Н. отказано в расторжении брака.

Инициировав дело о расторжении брака повторно, Н. сослался на невозможность сохранения семьи в связи с тем, что семейные отношения между супругами прекращены, данный брак препятствует заключению нового с женщиной, с которой в настоящее время он проживает.

Решением мирового суда судебного участка N 9 Западного округа г. Белгорода в удовлетворении заявленного требования отказано.

При апелляционном рассмотрении дела решение отменено в связи с существенным процессуальным нарушением - ненадлежащим извещением Н. о месте и времени рассмотрения дела и вынесено новое, которым иск также отклонен в полном объеме.

Решение суда апелляционной инстанции отменено в порядке надзора.

Рассматривая дело, суд, руководствуясь ст. 22 СК РФ, положениями Конвенции ООН “О правах ребенка“, исходил из непредставления истцом убедительных доказательств невозможности дальнейшей совместной жизни супругов и сохранения семьи, отсутствия согласия ответчицы на расторжение брака, необходимости учета интересов несовершеннолетней дочери (16 лет), желающей проживать с обоими родителями.

Между тем, супруги обладают равными правами в отношениях между собой в том, что касается вступления в брак, пребывания в браке и при его расторжении (ст. 5 Протокола N 7 от 22.11.1984 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Настаивая повторно на расторжении брака, фактически распавшегося,
истец, соблюдая порядок, основанный на принципе состязательности, ссылался на конкретные факты. В их числе: прекращение совместной жизни с ответчицей с лета 2008 г.; отсутствие взаимоотношений после первоначального отказа в расторжении брака; невозможность примирения с учетом создания им новой семьи.

Правовая оценка данным обстоятельствам, входящим в предмет доказывания, с учетом юридически значимого условия, сформулированного в ст. 22 СК РФ о расторжении брака, если судом установлено, что дальнейшая совместная жизнь супругов и сохранение семьи невозможны, не дана.

В этой связи нашли свое подтверждение доводы заявителя о нарушении его частного права на уважение личной жизни, вмешательстве в нее при выполнении судом публичной функции, направленной в настоящем деле на “принудительный брак“, при отсутствии норм, признающих семейную жизнь с другим лицом вне брака.

Допущенные нарушения норм материального права являются фундаментальными, без устранения которых невозможно восстановление нарушенного частного права заявителя, гарантированного ст. 22 СК РФ, ст. ст. 17, 23 Конституции РФ, ст. ст. 8, 12 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Обстоятельствами, имеющими значение для правильного разрешения спора в части определения срока сохранения права пользования квартирой, являются: отсутствие у бывшего члена семьи собственника оснований приобретения или осуществления права пользования иным жилым помещением, имущественное положение бывшего члена семьи собственника и другие заслуживающие внимания обстоятельства, не позволяющие ему обеспечить себя иным жилым помещением

С 1996 года Б. и В. состояли в браке. С 1998 года они вместе с несовершеннолетним сыном Д. зарегистрированы и проживают в квартире, принадлежащей Б. на основании договора дарения.

Дело инициировано иском Б. к В. о прекращении права пользования квартирой в связи с прекращением семейных отношений в 2009
году.

Встречный иск В. об обеспечении жилым помещением мотивирован отсутствием у нее иного жилого помещения для проживания и возможности обеспечить себя и сына другим жильем.

Решением Губкинского городского суда Белгородской области право пользования В. указанной квартирой прекращено с сохранением за ней возможности проживания до совершеннолетия сына Д., то есть до 2 августа 2015 года. Встречный иск отклонен.

При кассационном рассмотрении дела решение в части срока сохранения права пользования квартирой изменено - срок сокращен до 1 марта 2010 года.

Кассационное определение отменено в надзорном порядке.

Определяя ответчице продолжительность срока сохранения права пользования спорной квартирой до 2 августа 2015 года, суд первой инстанции мотивировал выводы положениями ч. 4 ст. 31 Жилищного кодекса РФ и исходил из принципов разумности и справедливости, конкретных обстоятельств дела: продолжительности состояния супругов в браке, длительности их совместного проживания в квартире, необходимости соблюдения интересов несовершеннолетнего ребенка, место жительства которого определено с матерью, материального положения В., отсутствия у нее оснований приобретения или осуществления права пользования иным жилым помещением и возможности обеспечить себя другим жилым помещением.

Изменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия указала на неправильное определение судом юридически значимых обстоятельств и сократила срок сохранения за В. права пользования квартирой, приняв во внимание создание собственником квартиры Б. другой семьи, отсутствие у него иного жилья, его желание проживать в спорной квартире, необходимость разрешения вопроса о выселении, а также период учебного года.

При этом в нарушение требований ст. 366 ГПК РФ в кассационном определении не указано, в чем заключается неправильность выводов суда первой инстанции и какие юридически значимые обстоятельства необходимы для правильного разрешения спора в части срока сохранения права пользования
квартирой.

С данными выводами суда кассационной инстанции согласиться нельзя, поскольку они основаны на неправильном толковании и применении норм материального права. Исходя из положений ч. 4 ст. 31 ЖК РФ, направленной на защиту жилищных интересов бывших членов семьи собственника, фактическими обстоятельствами, имеющими значение для правильного разрешения спора в части определения срока сохранения права пользования квартирой, являются: отсутствие у бывшего члена семьи собственника оснований приобретения или осуществления права пользования иным жилым помещением, имущественное положение бывшего члена семьи собственника и другие заслуживающие внимания обстоятельства, не позволяющие ему обеспечить себя иным жилым помещением.

Эти обстоятельства судом первой инстанции определены правильно, установлены при рассмотрении дела, и им дана правовая оценка.

Вывод в кассационном определении о том, что судебным решением не затрагиваются права несовершеннолетнего Д., также не согласуется с установленным обстоятельством, что место жительства ребенка определено с матерью.

Таким образом, у суда кассационной инстанции не имелось предусмотренных законом оснований для изменения решения суда первой инстанции.

Граждане не могут быть признаны утратившими право на жилое помещение при отсутствии достаточных оснований, предусмотренных законом

В декабре 1970 года В. на состав семьи 3 человека, включая мужа Б. и сына А., взамен снесенного принадлежащего ей на праве собственности жилого помещения предоставлена двухкомнатная квартира.

В 1990 году, после регистрации брака Б. и Г., последняя вселена в упомянутую квартиру в качестве члена семьи. От брака имеют сына Д.

Все стороны зарегистрированы в этой квартире.

Дело инициировано иском В., Б. к Г., Д. о вселении и обязанности передать ключи от квартиры, сославшихся на чинимые ответчиками препятствия в пользовании жильем.

Г. и Д. инициировали дело о признании В. и Б. утратившими право пользования жилым
помещением, указав на их длительное непроживание в квартире в связи с переездом в дом, расположенный в с. Пушкарное, принадлежащий Б. на праве собственности.

Определением суда дела объединены в одно производство.

Решением Свердловского районного суда г. Белгорода, оставленным без изменения в кассационном порядке, в иске о вселении и обязанности передать ключи от квартиры отказано.

Требования о признании В. и Б. утратившими право пользования жилым помещением удовлетворены, а в части, касающейся А., отклонены.

Судебные постановления отменены в порядке надзора.

Разрешая спор, суд пришел к выводу о добровольности выезда В. и Б. из квартиры в другое место жительства, об отказе от исполнения ими обязанности по оплате коммунальных услуг, то есть об отказе в одностороннем порядке от прав и обязанностей по договору социального найма данного жилого помещения и утрате права на него.

Доводы истцов-ответчиков о временном и вынужденном характере выезда отвергнуты судом, а доводы о наличии в спорной квартире их имущества оставлены без внимания и правовой оценки.

Суд кассационной инстанции согласился с выводами суда, дополнительно указав на недоказанность наличия вещей В. и Б. в квартире.

При этом не принято во внимание и оставлено без оценки представленное истцами-ответчиками решение Свердловского районного суда г. Белгорода, подтверждающее нахождение в квартире принадлежащей им мебели и бытовой техники.

Не учтено наличие у В. и Б., имеющих статус инвалидов, предусмотренных законом льгот при оплате коммунальных услуг в спорной квартире, отказ от таковых в доме, расположенном в с. Пушкарное, сохранение регистрации в данной квартире, нуждаемость Б. по состоянию здоровья в благоустроенном жилом помещении, а также отсутствие необходимых удобств в упомянутом доме.

Указание в кассационном определении на приобретение истицей однокомнатной квартиры в
г. Белгороде не согласуется с положениями законодательства, которое не связывает наличие у лица права собственности на иное жилое помещение с утратой права пользования жилым помещением по договору социального найма.

Закон указывает на недопустимость свидетельских показаний в подтверждение сделки и ее условий только при несоблюдении простой письменной формы такой сделки

М. и Д. являлись учредителями ООО. М. подано заявление об исключении Д. из состава учредителей в связи с продажей своей доли в уставном капитале, которая приняла на себя письменное обязательство выплатить М. 900000 рублей, выдав последней расписку.

Дело инициировано иском М., сославшейся на частичное исполнение упомянутого обязательства в размере 400000 рублей и отказ Д. от уплаты остальной суммы - 500000 рублей.

Решением Свердловского районного суда г. Белгорода в иске отказано.

При кассационном рассмотрении дела решение отменено, исковые требования удовлетворены: в пользу истицы взыскано 500000 рублей и проценты за пользование чужими денежными средствами 21682 рубля.

В надзорной жалобе Д. просила об отмене кассационного определения ввиду существенного нарушения норм материального и процессуального права.

Судебное постановление отменено в надзорном порядке.

Суд первой инстанции, сославшись в решении на представленные ответчицей доказательства, в том числе показания свидетелей И., Л., установил факт передачи Д. 900000 рублей представителю истицы - Г. во исполнение подтвержденного распиской обязательства.

Признав отношения сторон аналогичными отношениям по заключению сделки, судебная коллегия указала на недопустимость свидетельских показаний в подтверждение оплаты ответчицей суммы долга. Также сослалась на нахождение оригинала расписки у истицы.

Статья 162 ГК РФ предусматривает недопустимость свидетельских показаний в подтверждение сделки и ее условий при несоблюдении простой письменной формы.

При этом как истица, так и ответчица не оспаривали письменное обязательство на сумму 900000 рублей, принятое Д.

На какие-либо иные обстоятельства, указывающие на заключение Д. новой сделки при передаче денег представителю истицы - Г., стороны также не ссылались.

В нарушение ст. 366 ГПК РФ в кассационном определении отсутствуют мотивы, по которым оставлены без внимания доводы Д. о том, что, получая от Г. копию расписки в подтверждение возврата долга, трудноотличимую от оригинала, приняла ее за саму расписку и то, что она не имела возможности изготовить копию расписки, поскольку подлинник находился у истицы.

Хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых на хранение при наличии вины (умысла или неосторожности)

За повреждение вещи вне зависимости от вины отвечает только профессиональный хранитель.

В 2009 году произошло возгорание хозяйственного сарая и гаражей военного комиссариата района, в одном из которых находился принадлежащий Р. автомобиль. В результате пожара автомобиль сгорел, истице причинен материальный ущерб.

В исковом заявлении истица просила взыскать с ответчика стоимость утраченного имущества, компенсацию морального вреда, расходы на оплату услуг представителя, расходы по уплате государственной пошлины. В обоснование требований сослалась на те обстоятельства, что возгорание произошло в результате неосторожного обращения с огнем Г.

Решением Чернянского районного суда в удовлетворении иска отказано.

Решение отменено в кассационном порядке.

Суд считал доказанным и исходил из тех обстоятельств, что между истицей и военным комиссариатом фактически имел место договор хранения.

Этот вывод основан на исследованных судом доказательствах и является правильным. Вместе с тем, указанное обстоятельство не является основанием для освобождения от ответственности ответчика по делу, поскольку согласно пункту 1 статьи 901 ГК РФ хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых на хранение, по основаниям, предусмотренным статьей 401 настоящего Кодекса, то есть при наличии вины (умысла или неосторожности).

За повреждение вещи вне зависимости от вины отвечает только профессиональный хранитель, которым военный комиссариат не является (абзац 2 пункта 1 статьи 901 ГК РФ).

По общему правилу вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Наличие вины в действиях ответчика суд отнес к числу юридически значимых обстоятельств по делу, однако эти обстоятельства не исследовал, лицо, виновное в причинении истице ущерба, не установил, доказательствам по этим обстоятельствам, имеющимся в материалах дела и уголовного дела, юридическую оценку не дал.

Процессуальные вопросы

Гражданские дела, в которых одной из сторон является гражданин, не имеющий статуса предпринимателя, подлежат рассмотрению в суде общей юрисдикции

К. обратился в суд с иском, в котором просит признать недействительным договор аренды и признать за ним право собственности на гидротехническое сооружение пруда.

Определением Старооскольского районного суда производство по делу прекращено. Как признано определением, иск подлежит рассмотрению арбитражным судом.

Определение отменено в кассационном порядке.

В соответствии со ст. 22 ГПК РФ суды рассматривают гражданские дела с участием граждан.

Как видно из материалов дела, истец индивидуальным предпринимателем не является. В соответствии с п. 3 Постановления Пленума Верховного суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного суда от 18 августа 1992 года N 12/12 “О некоторых вопросах подведомственности дел судам и арбитражным судам“ не подлежат рассмотрению в арбитражном суде, а подлежат рассмотрению в суде гражданские дела, если хотя бы одной из сторон является гражданин, не имеющий статуса предпринимателя.

К специальным субъектам, указанным в ст. 33 АПК РФ, истец не относится, а одного лишь экономического характера спора при отсутствии необходимого субъектного состава - предприниматели и юридические лица - недостаточно для подведомственности спора арбитражному суду.

Прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований

Московский городской военный прокурор обратился в Белгородский районный суд с исковым заявлением в защиту интересов Российской Федерации, в котором просит взыскать с К. в пользу Российской Федерации в лице ФГУ “574 военный клинический госпиталь МВО“ стоимость стационарного лечения.

Определением Белгородского районного суда в принятии искового заявления отказано. Как признано определением, обращение прокурора в интересах конкретного юридического лица не предусмотрено ст. 45 ГПК РФ.

Судебное постановление отменено в кассационном порядке.

В соответствии со ст. 35 Федерального закона “О прокуратуре“ во взаимосвязи со ст. 45 ГПК РФ прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований.

Федеральное государственное учреждение “574 военный клинический госпиталь МВО“ является государственным учреждением Министерства обороны РФ (п. 1 Положения о Министерстве обороны РФ, утвержденного Указом Президента РФ N 1082 от 16 августа 2004 года).

Государство в силу статей 3, 5 Конституции Российской Федерации осуществляет свои функции через соответствующие органы государственной власти (в данном случае Минобороны России). Поскольку оборона и безопасность относятся к сфере исключительного ведения Российской Федерации (ст. 71 Конституции Российской Федерации), любое противоправное посягательство на интересы, в том числе и имущественные, Вооруженных Сил РФ, других федеральных органов исполнительной власти, на которые возложено осуществление вышеуказанных функций, расценивается как направленное против Российской Федерации.

Имущество ВС РФ, других войск и воинских формирований, в том числе и ФГУ “574 военного клинического госпиталя МВО“, является собственностью РФ и находится лишь на правах хозяйственного ведения или оперативного управления в воинских частях или воинских организациях (ст. 1 Федерального закона “Об обороне“). Имущество указанного госпиталя не предназначено для коммерческого оборота и должно использоваться только для возложенных на данное учреждение функций.

С учетом изложенного, право прокурора обратиться в суд с исковым заявлением в интересах воинских частей и военных организаций, в данном случае госпиталя, неоспоримо, поскольку такое заявление подается в защиту интересов Российской Федерации, что прямо предусмотрено ч. 1 ст. 45 ГПК РФ.

Каждая сторона должна быть уведомлена об иске, замечаниях и доказательствах, представленных противоположной стороной, вправе прокомментировать их и изложить свои доводы в условиях, которые не ставили бы ее в менее благоприятные условия

Между Ракитянским отделением акционерного коммерческого Сберегательного банка России и Л. заключен кредитный договор о предоставлении кредита.

Исполнение договора обеспечено поручительствами М., К., Ч., обязавшимися солидарно отвечать перед кредитором за неисполнение либо ненадлежащее исполнение заемщиком условий договора.

Инициировав дело в суде в связи с нарушением заемщиком графика внесения платежей в счет погашения суммы кредита и процентов, банк просил взыскать образовавшуюся задолженность.

Решением Ракитянского районного суда, оставленным без изменения при кассационном рассмотрении дела, взысканы солидарно с Л., М., К., Ч. в пользу акционерного коммерческого Сберегательного банка России просроченный основной долг по кредитному договору, неустойка за просроченный основной долг, просроченные проценты, неустойка за просроченные проценты, а также судебные расходы в виде оплаты государственной пошлины.

Судебные постановления отменены в надзорном порядке.

В соответствии с ч. 4 ст. 113 ГПК РФ ответчице М. судебное извещение было направлено по адресу, указанному истцом в исковом заявлении.

По объяснениям М., отраженным в кассационной жалобе, в суде второй инстанции о месте и времени судебного заседания надлежащим образом она не уведомлялась, поскольку с 25.04.2006 зарегистрирована и проживает по другому адресу. Об этом адресе истцу было известно, что подтверждается его письмом, отправленным 26.11.2008, полученным ею по новому месту жительства 08.12.2008. Между тем, истец, обратившись в суд 16.01.2009, указал неправильный адрес.

В этой связи нашли свое подтверждение доводы жалобы о нарушении права заявительницы на справедливое судебное разбирательство.

Согласно практике Европейского суда по правам человека принцип состязательности процесса и равенства сторон требует, чтобы каждой стороне была предоставлена разумная возможность быть уведомленным об иске, замечаниях или доказательствах, представленных противоположной стороной, и прокомментировать их, представить свои доводы в условиях, которые не ставили бы ее в менее благоприятные условия по сравнению с другой стороной (Постановление по делу “Ковалев против Российской Федерации“ от 10 мая 2007 года).

Произвольное снижение размера расходов на оплату услуг представителя невозможно, если только суд не признает эти расходы чрезмерными в силу конкретных обстоятельств дела

В пользу М. Свердловским районным судом г. Белгорода принято решение о взыскании с ОАО заработной платы за время вынужденного прогула.

В связи с рассмотрением данного дела М. просила о возмещении понесенных ею судебных расходов на оплату услуг представителя, оказавшего правовую помощь и участвовавшего в судебном заседании кассационной инстанции, оставившей решение без изменения, в сумме 3000 руб.

Определением суда, оставленным без изменения при кассационном рассмотрении дела, с ОАО взыскано 2000 руб. В остальной части заявление признано необоснованным.

Судебные определения отменены в надзорном порядке.

Мотивируя уменьшение размера судебных расходов до 2000 руб., суд сослался на положения ст. 100 ГПК РФ и на необходимость учета разумного предела при их взыскании.

Между тем, доводы жалобы о неправильном толковании судом упомянутой нормы права приведены без учета правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Определении от 21.12.2004 N 454-0, о невозможности произвольного снижения размера расходов на оплату услуг представителя и допустимости этого только в силу конкретных обстоятельств дела.

Такие конкретные обстоятельства судами не приведены, при том, что другая сторона доказательств чрезмерности взысканных расходов с учетом цен на рынке юридических услуг не представила.

Само по себе снижение размера с 3000 руб. до 2000 руб. противоречит требованию разумности, закрепленному в ст. 100 ГПК РФ, и свидетельствует о существенном нарушении норм процессуального права, повлиявшем на исход дела, без устранения которого невозможно восстановление нарушенного права заявителя на возмещение судебных расходов.

Для применения санкции в виде принудительного привода необходимым условием является надлежащее извещение вызываемого лица о необходимости явки в точно указанное место и время

18.11.2009 на основании постановления судебного пристава-исполнителя Старооскольского районного отдела УФССП России по Белгородской области В. от 10.11.2009 за уклонение от явки к судебному приставу-исполнителю К. был подвергнут принудительному приводу.

К. обратился в суд с заявлением, в котором просил признать незаконными указанные действия судебного пристава-исполнителя.

Решением Старооскольского городского суда заявление К. отклонено.

Решение отменено в кассационном порядке по следующим основаниям.

Применительно к истолкованию п. 1 ст. 6 Конвенции Европейский Суд рассматривает исполнительное производство как неотъемлемую стадию судебного процесса. Это означает, что нарушения на стадии исполнительного производства будут являться нарушениями Европейской Конвенции.

03.09.2009 судебным приставом-исполнителем вынесено три постановления о возбуждении исполнительных производств в отношении должника К. в пользу взыскателей С., Управления Федерального казначейства, которыми возложена обязанность на должника явиться к судебному приставу-исполнителю 10.09.2009. Заявителю копии названных постановлений высланы 11.09.2009 и вручены ему 19.09.2009. Почтовым уведомлением о вручении подтверждается, что 03.11.2009 службой судебных приставов К. отправлена повестка, врученная ему 10.11.2009.

Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался ч. 5 ст. 24 Федерального закона “Об исполнительном производстве“ от 02.10.2007 N 229-ФЗ, предоставляющей право судебному приставу-исполнителю подвергать приводу лиц, уклоняющихся от явки по его вызову, на основании постановления, утвержденного старшим судебным приставом-исполнителем.

Доводы заявителя о получении им повестки позже установленной судебным приставом-исполнителем даты явки суд посчитал неубедительными, поскольку должник до 18.11.2009 к судебному приставу-исполнителю не явился. Суд исходил из того, что факт несвоевременного извещения заявителя о дне явки к судебному приставу-исполнителю не свидетельствует о незаконности действий судебного пристава-исполнителя, так как даже в этом случае у должника имелось достаточное время для явки к судебному приставу-исполнителю.

Оспариваемый судебный акт также мотивирован тем, что постановлением по делу об административном правонарушении от 18.11.2009 подтверждается вина К. в неоднократном уклонении от явки к судебному приставу-исполнителю.

Без внимания суда осталось то, что для применения санкции в виде принудительного привода необходимым условием является надлежащее извещение вызывае“ого лица о необходимости явки в точно указанное место и время.

В рассматриваемом случае судебным приставом-исполнителем вызовы К. производились несвоевременно - по истечении назначенной даты явки, что лишало возможности заявителя исполнить в установленный срок требования судебного пристава-исполнителя. Законом об исполнительном производстве также не предусмотрена обязанность должника являться к судебному приставу-исполнителю по собственной инициативе в другое время без соответствующего вызова.

Административное производство

Неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к административной ответственности, толкуются в пользу этого лица

К. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.15 КоАП РФ, за нарушение п. п. 9.10, 10.1 Правил дорожного движения, так как не выдержал безопасную дистанцию до движущегося впереди автомобиля под управлением Р.П., что привело к столкновению с ним.

Решения судов первой и второй инстанций об отказе в удовлетворении жалобы на постановление, решения должностных лиц мотивированы тем, что вина К. в нарушении приведенных выше положений подтверждается справкой по ДТП, схемой места ДТП, объяснениями свидетелей, потерпевшего, заключением эксперта, протоколом об административном правонарушении, которые получены в соответствии с требованиями закона и опровергают доводы заявителя и очевидца ДТП.

При рассмотрении дела в порядке надзора выводы судов признаны неправильными, так как указанные материалы дела не опровергают доводов заявителя о том, что К. не нарушал приведенные пункты Правил дорожного движения. В схеме ДТП не отражено направление движения автомобиля под управлением Р.П. до выполнения им разворота. Отсутствуют эти данные и в объяснениях Т., не указавшего, откуда двигался и совершал маневр разворота автомобиль под управлением Р.П.

Свидетель У. также заявил о том, что видел только момент столкновения, откуда ехал автомобиль К. не заметил.

При этом пассажир автомобиля, двигавшегося под управлением Р.П., - Д. в своих объяснениях не отрицал, что они ехали по правой полосе, в районе роддома остановились и, увидев место для стоянки на противоположной стороне проезжей части, продолжили движение с выполнением маневра для занятия этого места.

Объяснения Д. не опровергают показания А., утверждавшего, что автомобиль под управлением Р.П. двигался в крайнем правом ряду, из которого и стал совершать маневр разворота.

В ходе производства по делу должностными лицами ГИБДД не исследовалось наличие у водителя Р.П. возможности перестроиться в левый ряд перед совершением маневра разворота, с учетом расстояния от указанного в объяснениях Д. роддома до места столкновения автомобилей с соблюдением ПДД, обязывающих водителей совершать маневры без создания помех другим участникам движения.

Указанные обстоятельства при постановлении обжалуемых решений в нарушение ст. ст. 24.1, 26.11, 29.10 КоАП РФ не обсуждались, оставлены без правовой оценки.

Допущенные должностными лицами ГИБДД нарушения требований ст. 24.1 КоАП РФ в ходе рассмотрения жалоб заявителя судами первой и второй инстанций не устранены.

Таким образом, вывод судов о виновности К. в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.15 КоАП РФ, не является бесспорным.

В силу ч. 4 ст. 1.5 КоАП РФ, неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к административной ответственности, толкуются в пользу этого лица.